Шаг назад – два шага вперед

В ходе войн зачастую полководцы использовали отступление для того, чтобы затем перейти в победоносное наступление. Ситуация в ЛПК России с каждым годом все более напоминает фронтовую.

Так почему бы и нам (если нам действительно нужна победа) не применить проверенную стратегию?

О комплексном подходе к решению проблем российского леспрома и отечественного лесного машиностроения читателям нашего журнала рассказал ректор Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета им. С. М. Кирова, д. т. н., Юрий Иванович Беленький.

Юрий Беленький.jpg



Юрий Беленький,

д. т. н., ректор Санкт-Петербургского
государственного лесотехнического университета
им. С. М. Кирова 


ПОЧЕМУ ХЛЫСТ ПРОИГРАЛ СОРТИМЕНТУ?
– Ошибочно считать, что наше лесное машиностроение было плохое и только поэтому продукцию отечественных заводов перестали покупать. Чтобы понять, почему техника оказалась не востребована лесопромышленниками, необходимо вспомнить, с чего начинался крах советского лесного комплекса и почему сейчас все как один переходят на сортиментную заготовку, которая, к слову сказать, была и во времена СССР, но занимала тогда не более 15 % от общего объема.

В прежние годы во всех лесных регионах работали государственные леспромхозы, в каждом из которых вывозка производилась хлыстами, деревьями и чуть-чуть сортиментами. И в каждом лесном поселке были котельные, которые работали на топливной щепе.


Технология лесозаготовок была предельно простая и эффективная – вывозили с верхнего склада на нижний деревья или хлысты полностью

При лесозаготовке использовали валочно-пакетирующие, валочно-трелевочные, сучкорезные машины и челюстные погрузчики – все отечественного производства. Объемы заготовки росли ежегодно, так что постоянно рос и спрос на эту технику. На верхнем или нижнем складах собирались все порубочные остатки, которые перерабатывались по большей части в топливную щепу, затем вывозилась потребителям. Ею и топились котельные. Наши лесные регионы в основном были энергонезависимы, причем использование местного топлива позволяло снижать стоимость содержания социальной инфраструктуры – школ, больниц, библиотек и сельских клубов – и жилых домов.

 Хлыстовая вывозка леса.jpg  Нижний склад. 1972 год.jpg

Но когда рухнул СССР, началась реорганизация, а точнее, развал всей государственной системы лесной промышленности, и социально значимые объекты в лесных поселках стали бюджетными. Соответственно, денег на оплату услуг котельных в местных бюджетах не стало, и они начали копить долги. Было проведено акционирование леспромхозов, они перестали быть государственными.

Леспромхозы успешно работали, продолжая обеспечивать лесные поселки теплом. У леспромхозов появилась прибыль, на которую начислялись налоги. Бюджетные организации не платили леспромхозам за тепло, копились долги. В итоге пени и долги по налогам превысили долг бюджета за тепло. Леспромхозы почти повсеместно обанкротились, их инфраструктура была распродана.

Поскольку леспромхозы разорились и котельные перестали получать щепу, то последние были вынуждены либо закрыться, либо переключиться на уголь, газ или мазут. Вместо леспромхозов появились маленькие частные компании, которые заготавливали небольшие объемы древесины, а для этого было достаточно иметь несколько бензомоторных пил, трелевочный трактор и лесовоз с гидроманипулятором. Необходимость в нижних складах отпала, так как заготовленная древесина вывозилась с верхнего или промежуточного складов напрямую потребителю. При этом все порубочные остатки и вершинная часть оставались в лесу. Таким образом, большинство лесозаготовителей перешло на сортиментную заготовку древесины. И технология, которая поддерживала инфраструктуру, оказалась невостребованной.

Через какое-то время новый лесной бизнес «износил» доставшуюся ему советскую технику, и перед ним встал вопрос: что закупать? К тому моменту многие лесозаготовители начали использовать импортные лесные комплексы, в основном бывшие в употреблении, и оказалось, что они себя оправдывают – нижний склад не нужен, сортименты можно продавать прямо с верхнего склада, порубочные остатки остаются в лесу, так как топливная щепа стала невостребованной. И с этого времени наш лесной бизнес начал развиваться по так называемой скандинавской технологии, ориентируясь на закупку харвестеров и форвардеров «большой тройки» – Ponsse, John Deere и Komatsu  – и одновременно отказавшись от техники российских машиностроительных заводов, ориентированной на хлыстовую заготовку.

НУЖЕН ЛИ НАМ РУССКИЙ ХАРВЕСТЕР?
– Разговоры о возрождении российского лесного машиностроения ведутся давно, но мне кажется, что сама идея копирования зарубежного опыта, к которой все эти дискуссии сводятся, нам не подходит.

Во-первых, стать конкурентами ведущим производителям харвестеров и форвардеров наши заводы не смогут. В лучшем случае можно скопировать наиболее удачные образцы, покрасить их в свой цвет (например, синий) и попытаться навязать эту продукцию лесозаготовителям. Но надо понимать, что если в мире уже есть, например, «мерседес», то любая подделка ему проиграет. А я не верю, что мы в короткий срок сможем сделать достойный аналог продукции «большой тройки» – в этом направлении мы отстали очень надолго.

Во-вторых, – и это главное, что я заявляю на всех форумах по ЛПК, – мы должны идти своим путем, с которого наши лесозаготовители были вынуждены свернуть в тяжелые годы после краха СССР. Мы должны вспомнить про хлыстовую заготовку, которая позволяет наиболее эффективно хозяйствовать в российских условиях.

Заставить лесозаготовителя перейти на нее мы не можем, государство должно его в этом заинтересовать. И основной интерес – экономический, он возникнет только при создании рынка топливной щепы. Если сейчас мы начнем переводить котельные в лесных поселениях на этот вид топлива, лесозаготовитель сам вспомнит про хлыстовую заготовку, потому что только так он сможет брать из леса не только сортименты, но и все остальное, что сейчас остается на лесосеке.

– Юрий Иванович, о каких объемах потерь при сортиментной заготовке можно говорить?

– В лесу остается как минимум 20–25 % древесных ресурсов. При сортиментной заготовке лесозаготовитель забирает только то, что можно выгодно продать сразу. В других странах, где практикуется «скандинавская технология», порубочные остатки тоже идут в дело – дорожная сеть там развита, лесосеки небольшие по площади, поэтому порубочные остатки вывозятся и используются в полном объеме. В той же Германии рынок топливной щепы развивается, поскольку она остается наиболее выгодным видом возобновляемого биотоплива. В Финляндии от топливной щепы никогда не отказывались. Но там щеповоз может подъехать к каждой делянке. У нас же, повторю, собирать порубочные остатки с больших площадей так, как это делается за границей, невозможно  – у нас нет такой дорожной сети, да и расстояния иные. Экономически оправданно – использовать хлыстовую технологию, которая позволяет без дополнительных затрат собирать порубочные остатки и вершинную часть на верхнем складе, перерабатывать их и вывозить с лесосеки. Древесину с верхнего склада можно вывозить как хлыстами, используя нижний склад, так и сортиментами – при его отсутствии.

В лесах России сейчас собирается не более 3 % растущих там грибов, ягод и орехов
– Готовы ли наши машиностроительные заводы вернуться к производству техники для хлыстовой заготовки?

– Надеюсь, что потенциал у них еще сохранился, вопрос в том, что необходимо усовершенствовать старые образцы техники, использовать более экономичные двигатели, разработать современные комфортабельные кабины. Но главное, что эту работу не нужно начинать с нуля – необходимо просто модернизировать те образцы лесной техники, которые успешно работали в нашем лесу многие годы.

В лесах России сейчас собирается не более 3 % растущих там грибов, ягод и орехов.jpg

Но для того чтобы все это начало работать, нам нужно создать рынок топливной щепы. Просто необходимо, чтобы у лесозаготовителя появилась потребность забрать из леса то, что сейчас там остается, и получить дополнительный доход.


ВСПОМНИТЬ ВСЕ
Во второй половине ХХ в. в СССР была создана мощная материальная база лесного машиностроения, включавшая заводы, научно-исследовательские институты, научно-производственные объединения, которые обеспечивали выпуск необходимых лесозаготовителям систем машин, базировавшихся на гусеничных и колесных движителях: трелевочные трактора ТДТ-55, ТТ-4, К-703; многооперационные машины: валочно-пакетирующие и валочно-трелевочные, сучкорезные, бесчокерные трелевочные машины и т. д.


Кстати говоря, это решит и другие проблемы, прежде всего защитит леса от пожаров и вредителей, поскольку порубочные остатки провоцируют возникновение того и другого. Кроме того, производство и использование топливной щепы позволит получить дополнительный доход, создать новые рабочие места, что для лесных поселений крайне актуально.

Чтобы продукция наших машиностроительных заводов была востребована лесопромышленными предприятиями, необходимо оказать содействие муниципальным властям в строительстве котельных на топливной щепе в каждом поселке.

ГАЗОВАЯ ЗАВИСИМОСТЬ
– А что мешает местным властям прямо сейчас переводить котельные на топливную щепу?

– Во-первых, саму топливную щепу из порубочных остатков сейчас уже почти никто не предлагает. Во-вторых, людям в поселениях хочется получить газ в дома, и наши газовики, планируя газопровод, ставят перед региональными властями обязательное условие – котельная в поселке должна перейти на газ. И тут региональные власти оказываются между молотом и наковальней. Один чиновник делился опытом, как оказался перед таким выбором. От него требовали перевести котельную с торфа на газ, а оказалось, что в результате по цепочке необходимо было сократить 75 рабочих мест, то есть люди должны были остаться без работы, а их семьи – без стабильного дохода. И как тут быть?

Мне кажется, что разумнее все-таки создавать условия для того, чтобы населенные пункты ориентировались на местные ресурсы: где-то это торф, а в лесных регионах – топливная щепа. В каждом регионе должна быть разработана своя программа по использованию биоресурсов для получения тепловой и электрической энергии.

БРОШЕННЫЕ МИЛЛИАРДЫ
– Использование топливной щепы – это возвращение к полному использованию лесных ресурсов. В СССР свозили все на нижний склад не только ради щепы, в 70–80 годы прошлого века была создана система комплексной переработки всего, что дает нам лес.

Вот, к примеру, лесная биомасса – достаточно проста технология переработки хвои в хлорофиллокаротиновую пасту. Из тонны хвои получается 60 кг этого продукта стоимостью до 2 тыс. руб. за килограмм. То есть за тонну зелени, которую мы оставляем сейчас в лесу, можно получить 120 тыс. руб. дополнительно к тем деньгам, которые мы получаем за древесину.

И это только одна из технологий, которые были разработаны лесной наукой и, в частности, нашим университетом. У нас есть наработки, по ним с небольшими затратами можно наладить реальную комплексную переработку всех лесных ресурсов. Напомню, что существует 15 видов лесопользования, из которых сейчас применяется в основном три: лесозаготовка, охота, рекреация. Остальное тоже можно задействовать, но при условии, что будет проведена оценка лесных ресурсов по всем регионам и разработаны региональные программы их использования.

Для обоснования такой программы необходимо ввести термин «эффективный гектар леса», который позволит посчитать, какой доход можно получить с одного гектара леса – по аналогии с сельским хозяйством, учитывая доходы от всех лесных ресурсов, а не только с древесины, как это делают сейчас.

Парадоксальность российского ЛПК заключается в том, что мы сейчас берем из леса самый дешевый ресурс, для того чтобы в этом убедиться, достаточно просто посчитать.

Итак, с гектара леса в среднем берется 200 «кубов» древесины, это около 500 тыс. руб. (при усредненной стоимости сортиментов около 2,5 тыс. руб. за «куб»). Напомню, что этот лес рос от 70 до 100 лет. И если посмотреть на вопрос с такой точки зрения, то доходность с одного га леса у нас получается микроскопическая – 50 руб. в год. Представьте себе фермера, который получал бы с гектара земли 50 руб. в год, – это же немыслимо! А почему мы к лесному гектару относимся так расточительно?

Если мы соберем хотя бы 1 кг грибов с этого гектара, а собрать можно, безусловно, больше, то при цене от 500 до 1000 руб. за килограмм эффективность использования гектара возрастает в 10 раз, при этом ничего не нужно спиливать. А там есть еще и лесные ягоды – тоже дорогой и востребованный продукт. И все это растет, ежегодно увеличивая прибыльность использования лесного гектара. В лесу растут, например, березы, с одного дерева за сезон сокодвижения можно собрать до 100 литров сока, не нанося вреда дереву. В магазине литр березового сока белорусского производства стоит около 90 руб. А мы в России про этот вид лесного дохода почему-то забыли! А еще береза дает такой ценный ресурс, как береста, ее можно получить до 20 кг с дерева по рыночной цене в 300 руб. за килограмм.

Не стоит забывать и про лекарственные травы, которыми богаты наши леса, один иван-чай чего стоит. (От редакции: об успешном проекте создания производства иван-чая в одном из лесхозов Республики Башкортостан мы писали в материале «Башкирский орнамент» в № 2 (11) за 2018 год). При разумном подходе мы с одного лесного гектара можем собирать ежегодно недревесной продукции на многие тысячи рублей. Есть конкретные научно обоснованные расчеты, согласно которым получается, что благодаря комплексной переработке всех лесных ресурсов наша страна могла бы получать ежегодно доход в 10 млрд долларов, это без учета стоимости древесины.

ЗА ДЕРЕВЬЯМИ НЕ ВИДИМ ЛЕСА
– Почему сложилась такая ситуация? Потому что недревесный ресурс лесов в отличие от древесины не оценен. С древесиной у нас почти все понятно. Губернатору переданы функции по управлению этим ресурсом, и эффективность его работы в этом направлении легко просчитать. В области можно заготовить столько-то миллионов «кубов», департамент по лесным ресурсам распределяет его по районам и выставляет на конкурс, а потом отчитывается.

Нам всем необходимо вспомнить, что не-древесные ресурсы тоже являются федеральной собственностью. И для того чтобы бизнес начал заниматься ими серьезно, легально, с пользой для себя и государства, информация о наличии этих лесных ресурсов, их количестве, стоимости, местоположении должна быть у губернатора, и только в этом случае губернатор может принимать управленческое решение по их использованию. Более того, региональную власть необходимо обязать отчитываться за освоение этих ресурсов.

Если бы в оценку эффективности работы губернатора был заложен такой критерий, как «эффективный гектар леса», то можно было бы спросить, какой доход от лесного ресурса получен с каждого гектара леса.

Уверен, что в этом случае такой извечный вопрос, как строительство лесных дорог, сразу бы нашел ответ, потому что губернатор был бы заинтересован «снять» с лесных гектаров больше продукции, а наличие лесных дорог автоматически повышает доступность лесных ресурсов. Следовательно, губернатор стал бы показывать бόльшую эффективность использования лесных ресурсов, начали бы включаться механизмы государственно-частного партнерства, предприниматься попытки освоить другие ресурсы, увеличивающие эффективность использования лесных территорий. Таким образом мы наконец-то стали бы относиться к нашим лесным ресурсам по-хозяйски.

Ведь что получается сейчас? Федеральный бюджет получает в виде налогов с одного гектара леса 25 руб. в среднем по России, это катастрофически мало. Пора осознать печальную реальность  – мы оставляем невостребованными в лесу громадные ресурсы и ежегодно теряем миллиарды долларов. И пока мы не вспомним то, что умели и делали во времена СССР, пока не пустим в оборот не только сортименты, но и все остальные лесные ресурсы, начиная с порубочных остатков, мы не поднимем ЛПК России.

Беседовал Евгений Карпов фото из архива Евгения Карпова, www.arhivugra.admhmao.ru


ГОСПОДДЕРЖКА В ПРОЕКТЕ

В октябре 2018 года в Минпромторге РФ был разработан проект постановления Правительства РФ, предусматривающий компенсацию за счет средств федерального бюджета скидки, предоставляемой российскими машиностроительными предприятиями потребителям по договорам купли-продажи строительно-дорожной, коммунальной, лесозаготовительной и прицепной техники.

Согласно проекту постановления, размер предоставляемых скидок будет составлять 15 % цены приобретаемой техники. При этом с целью переориентации потребителей на продукцию российских предприятий в таких удаленных регионах, как Сибирь, Дальний Восток, Республика Крым, Севастополь и Калининградская область, размер предоставляемой скидки будет составлять 20 % цены поставляемой специализированной техники – отметил глава Минпромторга России Денис Мантуров.

Субсидирование скидки, предоставляемой российскими машиностроительными предприятиями потребителям на приобретение специализированной техники, не только позволит повысить уровень загрузки существующих мощностей отечественных производителей, обеспечив сохранение кадрового и технического потенциала отрасли, но и будет способствовать увеличению темпов обновления действующего парка машин.


Читайте также в рубрике
25.05.2023
Лесопользование
30.01.2023
Лесопользование
25.10.2022
Лесопользование
26.09.2022
Лесопользование
01.08.2022
Лесопользование
25.07.2022
Лесопользование
13.06.2022
Лесопользование
06.06.2022
Лесопользование
24.05.2022
Лесопользование
18.05.2022
Лесопользование