ЛПК России: всем выйти из тени!

В проблемах российского лесного хозяйства за последнее десятилетие пытались разобраться многие политики, эта тема стала особенно востребованной после знаменитого заседания президиума Государственного совета «О повышении эффективности лесного комплекса Российской Федерации», которое провел Президент России Владимир Путин 11 апреля 2013 года в Улан-Удэ.

За время, прошедшее после того довольно жесткого разговора, были смещены руководители Минприроды и Рослесхоза, появилось много актуальных изменений в Лесном кодексе. Сейчас, как мы уже писали в прошлом выпуске журнала, вся лесная отрасль страны готовится к переходу на совершенно новый уровень. И в этих изменениях к лучшему немалая заслуга «Национального лесного форума» – абсолютно нового профессионального сообщества, созданного по инициативе Николая Николаева, председателя Комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям.

Николай Николаев.jpg




Николай Николаев,
председатель
Комитета Госдумы
по природным ресурсам, собственности и
земельным отношениям

ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНЕЕ?
– Николай Петрович, почему Вас лично так заинтересовала лесная тема?

– Есть системы, которые крайне важны для каждого человека. Мы можем становиться политиками, уходить из политики, но есть вещи, которые остаются важны для каждого из нас. Любой нормальный человек, у которого есть семья, хочет, чтобы его дети и внуки жили в стране с нормальной природой, с чистыми озерами и обширными лесами. Лес, без преувеличения, является важнейшей составляющей природы всей нашей планеты, и мы должны думать, чтобы он сохранился для всех наших потомков. Для каждого из нас очень важно хотя бы иногда войти в лес, вдохнуть его бодрящий воздух, насладиться его красотой, чтобы восстановить свои силы. А кроме того, лесные ресурсы при правильном их использовании способны стать важнейшей составляющей всей экономики страны.

Поэтому лесная тема исключительно важна для меня и моих единомышленников. А после того, как меня избрали председателем профильного комитета, я обнаружил, что тема леса обсуждается исключительно урывками, эти дискуссии были похожи на клубы по интересам. Встречались отдельно лесопромышленники, лесные чиновники, экологи, представители лесной науки. И вместо единого сообщества, где стороны могли бы услышать друг друга, существовали такие вот маленькие «островки».

Важно понимать, что добросовестные лесопромышленники, которых большинство, тоже заинтересованы в том, чтобы лес сохранился и приумножился. Потому что они не собираются заканчивать работу в следующем году, развитие их бизнеса зависит от того, будет ли производиться лесовосстановление. И они не заинтересованы в том, чтобы в ЛПК были недобросовестные лесозаготовители. В свою очередь, люди, которые занимаются дикоросами, заинтересованы во взаимодействии с лесозаготовителями, с экологами. То есть всем, кто связан с лесом, нужно сообщество, но его не было. И я считаю, что мы смогли сформировать это сообщество благодаря «Лесному форуму», который мы проводили и проводим под эгидой Государственной думы РФ, совместно с регионами и Рослесхозом.

Лес – это единый организм, и рассматривать его по составным частям неразумно, все лесные проблемы надо рассматривать целостно, чтобы понимать общую картину, находить общее решение, потому что проблемы лесной отрасли для всех одинаково актуальны.

Слишком многое взаимосвязано, чтобы разбивать лесную тему на отдельные подтемы. И я рад, что после долгого перерыва вновь возникла идея консолидировать отрасль, передать эту отрасль в один управляющий орган. Не знаю, возможно ли это в ближайшее время, но факт в том, что специалисты отрасли все чаще начали говорить об этом. Я думаю, что это очень хороший звоночек и что мы не зря четыре года поднимали эту тему, будировали ее как общую для всех – для власти, бизнеса, экологов и науки.

– То есть пришло время создать в нашей стране Министерство лесного хозяйства?

– Не знаю, нужно ли нам создавать именно министерство, но я и мои коллеги понимаем одно – нужно консолидировать всю отрасль и управление ею, это абсолютно точно. Потому что сейчас у нас за лес как ресурс отвечает Рос лесхоз; за лес как экологическую систему отвечает Министерство природных ресурсов; за лесную промышленность отвечает Минпромторг; за сбор и переработку дикоросов отвечает Министерство сельского хозяйства. Можно ли всем этим структурам оперативно реагировать на актуальные проблемы? Ответ очевиден.

Понятно, что лес – это всегда большой интерес, были попытки создать разные координационные советы, различные надстройки, именно консультационные и координационные, но, на мой взгляд, рано или поздно мы придем к созданию единой структуры. И от этого все только выиграют.

РАБОТАЕТ? НИЧЕГО НЕ ТРОГАЙ!
– Нужен ли нам новый Лесной кодекс?

– Не факт, что нам нужен именно новый Лесной кодекс. Объясню почему. Дело в том, что тот Лесной кодекс, который сейчас действует, которым никто не доволен, потому что он принимался (это мое субъективное мнение) для решения конкретных задач, важных для определенных структур. Именно поэтому этот ЛК не отвечал на огромное количество вопросов, которые волновали профессиональное сообщество. И поэтому в него внесено за эти прошедшие годы несколько десятков дополнений. Я хочу обратить внимание на то, что это не изменения, а именно дополнения.

Если ставить перед собой цель сделать новый кодекс, то, скорее всего, мы опять пойдем тем же путем. Мы примем какой-то текст, и он вновь не будет отвечать на все актуальные вопросы. И опять начнется новая долгая история, связанная с доработкой и попыткой приспособить новый документ под конкретные актуальные задачи. Задачи очень разные, и мы, к сожалению, видим, что вопросы экологии и людей решаются в последнюю очередь. Только совсем недавно мы приняли закон по компенсационному восстановлению лесов, хотя к тому моменту Лесной кодекс уже действовал больше 10 лет. Мы до сих пор не решили вопрос с дикоросами, нет понимания того, как люди могут законно заготавливать и продавать эту продукцию. Этого до сих пор нет. И в такой ситуации предположить, что сейчас надо начать все это заново? Мне кажется, это сложно и непродуктивно.


«Национальный лесной форум» сплотил вокруг себя тех, кто хочет изменить ситуацию в лесной отрасли к лучшему

Но есть очень важный момент, который мы должны учитывать: сейчас нет ответа на ключевой вопрос – собственность на леса. Могут ли у нас быть частные леса, или они должны быть только государственными? Они могут быть региональными или только федеральными? Вот на эти вопросы ответов пока еще нет. Все понимают, что изменения, которые произошли за последние годы, уже подводят к тому, что надо дать очень четкий ответ на эти вопросы. Я приведу пример, объясняющий, почему назрел этот вопрос. Только два года назад поправками мы добились того, что будет признан лес, выросший на сельхозземлях. До того момента этих лесов как будто не очень серьезную вещь  – сельхозземли, в отличие от земель лесного фонда, могут быть частными.


«Лесной бизнес – это большие деньги, и здесь очень важна добросовестность участников рынка. Достаточно долго у нас не было объединений, которые играли бы роль саморегулирующих организаций. Но сейчас мы видим формирование такого сообщества; например, есть ассоциация «Русский лес», которая подходит к решению отраслевых проблем с позиции добросовестного бизнеса, я вижу, что к ней присоединяются лесные компании из разных регионов России».


Что это означает? Означает, что лес, который растет на сельхозземле, может быть частным. А это наш Лесной кодекс в принципе не предусматривает. И вот этот ворох проблем, который накопился, – он заставляет сейчас обсуждать вопрос возможности принятия нового ЛК. Есть еще ряд вопросов, тоже связанных с собственностью. Это вопрос выращивания леса – эта модель используется во многих странах, и нам нужно решать этот вопрос. Можно ли это сделать в рамках действующего ЛК? Я предполагаю, что можно. Могут быть очень большие поправки, большая доработка Лесного кодекса. Но я боюсь одного  – чтобы призыв «Давайте сделаем новый кодекс!» не перечеркнул все то, что было уже сделано и наработано за эти годы, когда принимались поправки. Поэтому я бы сформулировал свою позицию следующим существовало. И только сейчас, спустя два года, Минприроды и Рослесхоз подготовили нормативную базу. Вот тут надо понимать образом: несомненно, нужно очень серьезно дорабатывать и перерабатывать лесное законодательство, но нельзя перечеркивать то, что было достигнуто. Надо продолжать отвечать на вопросы и раскрывать темы, которые до сих пор не раскрыты в ЛК. Но я сомневаюсь в том, что сейчас найдется несколько гениальных человек, которые смогут все это описать в новом Лесном кодексе.

Сертификация FSC/PEFC.jpg

ЧТО ТАКОЕ СЕРТИФИКАТ?
– Николай Петрович, Вы много раз ставили вопрос о необходимости создания национальной системы лесной сертификации. Чем Вас не устраивают зарубежные системы, которые уже внедрены в России?

– Я бы здесь сначала ответил на вопрос: а зачем нам нужна система сертификации? Прежде всего для того, чтобы добиваться добросовестности в использовании лесных ресурсов. Да, есть формальное исполнение закона, это нужно, за этим смотрят прокуратура, Рос лесхоз и т. д. Но вот добросовестность невозможно досконально прописать законодательно, а система сертификации призвана как раз поддерживать и стимулировать добросовестность. Это  – по идее. Нужна сертификация для распространения лучших практик, сберегающих природу, лучших практик межотраслевого взаимодействия.

А что же такое эти самые международные системы? Отвечают ли они сегодня этим задачам?

На мой взгляд, нет. Дело в том, что международные системы на самом деле стали пропуском российской продукции ЛПК на иностранные рынки. Наш комитет подготовил большой доклад по этой теме, в нем мы разъяснили и показали, что, с одной стороны, система сертификации – это большой бизнес, потому что за сертификаты берутся деньги – как за пропуск, как за индульгенцию. И личное общение с представителями российских офисов этих систем показало мне, что они относятся к нашей стране с позиции силы. Они говорят: «Хорошо, вы можете отказаться от нашей системы, но тогда мы вас не пустим на наш рынок». Это очень важно понимать. Офисы, которые осуществляют сертификацию наших компаний в России, даже не зарегистрированы в нашей стране. Они получают от компаний российского ЛПК большие деньги, но самое ужасное в другом – если у нас на руках остаются только такие «билеты» для участия в иностранных рынках, то очевидно, что мы оказываемся в зависимости от политической воли других стран. И сейчас мы это видим. В докладе приведены случаи, когда требования, выставляемые этими системами, не соответствуют российскому законодательству. Есть случаи, когда угрожают отзывом этих сертификатов, когда так называемые экологи направляли иски, в том числе финансовые, заставляя организации отозвать финансирование того или иного проекта. Это часто переходит в шантаж.

Конечно, сама по себе идея сертификации правильная, но настораживает то, что она становится инструментом, с помощью которого некоторые заинтересованные организации пытаются сделать наши компании и всю лесную экономику России зависимыми от чьих-то интересов. У нас есть факты, когда наша древесина, которая закупается без каких-либо сертификатов, в Китай например, получает сертификаты и идет дальше на международный рынок. Это дискредитирует саму идею сертификации, но они даже не скрывают, что основная цель  – допуск на рынок. Поэтому я считаю, что нам надо развивать свою систему сертификации, она должна соответствовать самым серьезным экологическим требованиям. Более того, когда мы изучали этот вопрос, мы с участниками рынка говорили о том, что международные системы, которые есть, на самом деле не отвечают экологическим требованиям, которые возникают сейчас в связи с изменением климата, с новыми угрозами. Мы готовы создать систему, которая будет учитывать влияние той или иной компании на климат, на окружающую среду. Мы готовы пойти на это и открыто работать вместе с коллегами из других стран. Но вместе с тем мы понимаем, что будет оказано колоссальное сопротивление, потому что это миллиардный бизнес. Но нам над этим надо работать, если мы хотим защитить свою лесную экономику.

ВОЛК В ЭКО-ШКУРЕ

–  Дело даже не столько в продаже сертификатов, суть в том, что это серьезный инструмент влияния. Я приведу пример: есть такая тема, как малонарушенные природные территории. Звучит красиво, потому что действительно надо оставлять вот такие островки первобытного счастья, где никто ничего не рубит и не тревожит лес. Но по факту получается следующее: у нас уже есть особо охраняемые природные территории, в России самые большие площади защитных лесов, много заказников, заповедников. И никто не возражает, чтобы появлялось больше охраняемых лесов, и даже лесозаготовители поддерживают это. Ну а чего требуют на самом деле те же самые сертификационные компании при поддержке «Гринпис», «Всемирного фонда дикой природы»? Они требуют, чтобы в рамках уже выделенного лесного участка, за который компания платит арендную плату, добровольно исключали площади, причем есть территории, где организации требуют исключить до 80 % участков. Мы возражаем. В самом деле, представьте, что вы снимаете трехкомнатную квартиру, платите за всю площадь, но вам говорят: для чистоты воздуха давайте-ка использовать только две комнаты, но плата останется прежней. Это несправедливо и значительно повышает цены на конечную продукцию. К сожалению, это иллюстрация к тому, что международные системы  – инструмент не для улучшения экологии, не для сохранения лесов, а именно для решения экономических вопросов их стран. Похоже на выкручивание рук конкурентам.

Комитет Государственной думы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям, который возглавляет Николай Николаев, участвовал в подготовке проекта поправок в Лесной кодекс .jpg







Комитет Государственной думы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям, который возглавляет Николай Николаев, участвовал в подготовке проекта поправок в Лесной кодекс


– Традиционный вопрос от нашего журнала: Ваше любимое дерево?

– Мне очень нравится клен, возможно, это какие-то детские воспоминания, но я просто прихожу в восторг, когда я вижу большой клен, особенно осенью, когда у него листва становится красно-желтой. Клен – очень живое дерево, и для меня это самое любимое дерево моей Родины.

Риски и угрозы.jpg

– Николай Петрович, спрошу прямо: по Вашему, «Гринпис» нам друг или враг?

– К сожалению, есть много фактов, которые свидетельствуют, что «Гринпис» и подобные организации занимаются лишь политическими и коммерческими вопросами. При этом они затрагивают очень важные для каждого человека темы: сохранение воздуха, воды, лесов. Но знаете, зло никогда не бывает абсолютным, оно часто паразитирует на каких-то положительных вопросах. Я к этому отношусь абсолютно объективно. Дело в том, что «Гринпис» зарегистрирован в Нидерландах, финансируется большим количеством структур тех стран, которые сложно назвать нашими душевными друзьями. Это те страны, которые сейчас накладывают санкции на нашу страну. И когда организация, которую финансируют страны, действующие против России, заявляет, что заботится о благе нашей природы, у меня возникают большие вопросы и сомнения в этом. Если сопоставить реальные действия организации, по заявлениям которой в нашей стране сейчас заморожены инвестиции более чем на 1,5 трлн руб. в связи с блокировкой, то многое станет понятным. Что такое нормальные требования экологов? Это решение вопросов, проблем, а не их блокировка.

Яркий пример  – Байкальский ЦБК, закрытия которого требовали многие, в том числе «Гринпис». Очень хорошо, что Правительство РФ вместе с общественниками вопрос решили. На самом деле закрытия ЦБК на Байкале наши экологи требовали еще в советские времена, когда «Гринпис» у нас вообще не слышно было. Хорошо, закрыли, но сейчас там несколько миллионов тонн токсичных отходов, которые по факту загрязняют Байкал. Что делает «Гринпис»? Он прилагает все силы, чтобы вставить палки в колеса решениям, которые способны ликвидировать все последствия деятельности ЦБК. Им это удается, в этом году опять не проведены работы, время идет, риски загрязнения озера растут.

Поэтому надо всегда объективно смотреть на то, чего реально хочет та или иная организация, в чем она заинтересована. Если по факту идет блокировка очень серьезных решений, если мы видим, что иностранная организация начинает набирать добровольцев и с их помощью выдвигает в том числе политические требования, то ответ очевиден. Нами уже направлялись обращения в соответствующие органы по деятельности «Гринпис» и «Всемирного фонда дикой природы». Я убежден, что «Гринпис» как минимум должен быть объявлен нежелательной организацией в нашей стране. Больше того, деятельность этих организаций тормозит развитие наших экоорганизаций. Мне кажется, что сейчас задача Министерства природы, Общественной палаты и Государственной думы – поддерживать наших российских активистов. Они могут быть не менее острыми и категоричными, чем «Гринпис» или Грета Тунберг. Но это наши ребята, которые точно заинтересованы в сохранении и развитии нашей страны, а не в развитии и сохранении экономики Нидерландов или Европейского союза, где зарегистрирован «Гринпис».

Зависимость лесного комплекса от международной сертификации сегодня.jpg

СВЕТЛАЯ ПОЛОСА ЛПК
– Какую проблему ЛПК Вы считаете основной?

– Все поручения Президента РФ по лесному законодательству мы полностью выполнили, Госдума в последние годы была сосредоточена на этом. А сейчас мы находимся на пороге решения самой главной проблемы ЛПК – закрытости. Все знают, что любая закрытость ведет к злоупотреблениям, которые любят тишину и темноту. Если нет материалов лесоустройства, мы не знаем, где и какой лес растет и растет ли он там вообще.

У нас не были зарегистрированы пункты отгрузки, данные лесоустройства не были привязаны к этим пунктам. Была неразбериха с документами на перевозку, кто угодно и что угодно мог транспортировать, и никто не мог этого проверить. В конце концов по итогам очень важной, серьезной работы, которую провели совместно с Рослесхозом, экспертами, региональными властями, мы подготовили очень большой законопроект, который уже получил одобрение правительства страны и внесен в Госдуму. Он должен вывести из тени всю лесную отрасль. Я предполагаю, что здесь будет достаточно серьезная битва, очевидно, что на кону  огромные деньги, часто незаконные, и желающих помешать нам будет достаточно. Но я надеюсь, что мы в конце концов эту битву выиграем. Вот это, на мой взгляд, основная проблема ЛПК, все остальное можно решить. Если мы сделаем отрасль открытой, то многое станет очевидным для бизнеса, экологов и населения. А самое главное – она будет открыта для государственного управления.

– Если говорить о проблемах, с которыми сталкиваются предприятия, хватает ли Ваших полномочий, чтобы их решать?

– Конечно не хватает, да и никаких полномочий не хватит, чтобы в одиночку свернуть горы проблем, накопившихся в отрасли. Здесь важна общая скоординированная работа депутатского корпуса, правительства, экспертов и участников рынка. Вот для этого и создан «Национальный лесной форум», чтобы диалог всех заинтересованных сторон помогал быстро решать проблемы. «Форум» позволяет нам увидеть системные проблемы и находить системные решения.

В мутной воде легче рыбку
ловить
– Пандемия перевела всех в формат онлайн. Как это сказалось на «Форуме»?

– Я считаю, что дистанционное общение позволило нам расширить круг участников и список рассматриваемых проблем. Не надо тратить время и деньги на дорогу, мы можем поговорить с любым лесничеством, с любым экспертом вне зависимости от его местоположения. И площадки, которые мы перевели в виртуальный формат, набирают несколько тысяч участников, десятки тысяч просмотров, нам пишут, задают острые вопросы, мы общаемся. Поэтому я не вижу препятствий для продолжения такого общения. Напомню, что основная задача «Форума» – налаживать коммуникации, обмен мнениями, и дистанционная форма общения нам не мешает, а помогает. Новая форма проведения «Форума» сделала наш диалог открытым, прозрачным, получить информацию может любой человек, которого интересует эта тема. И я думаю, что мы и дальше, вне зависимости от пандемии, продолжим «Форум» в этом формате.

– Как Вы относитесь к тезису, что лес может стать «новой нефтью» для России?

– Скорее, дополнительной. Дело в том, что сейчас государство получает порядка 50 % от того, что добывается в нефтегазовой сфере, в виде налогов и платежей, а если мы берем лесную отрасль, то от использования ресурса государство получает только 8 %. Понятно, что здесь огромный пласт возможностей. Но при этом нельзя забывать, что просто механическое увеличение этих платежей приведет только к кризису и коллапсу в лесной отрасли. Здесь важно развивать лесную отрасль, развивать лесопромышленные кластеры. Если государство поможет развитию, то бюджет получит от ЛПК больше отдачи. Как пример: сейчас в лесу остается порядка трети от заготовленной древесины  – в виде порубочных остатков, того, что не является деловой древесиной. Вы только представьте, что мы все получим, если начнем использовать эту треть?

Много возможностей у нашего ЛПК, но, возвращаясь к тому, с чего мы начали, – требуется общее управление отраслью. Я убежден, что когда мы придем к этому, то выиграет и отрасль, и страна в целом. Мы должны говорить об эффективности использования лесов в целом, о балансе этого ресурса, и тогда будут понятны взаимодействия участников рынка. Если мы все это соберем и начнем управлять лесом как единым ресурсом, то это будет большой шаг вперед.

Подготовил Евгений Карпов
Использованы фото и материалы официального сайта Госдумы РФ


Читайте также в рубрике
27.02.2024
Лес и закон
26.12.2023
Лес и закон
26.12.2023
Лес и закон
15.12.2023
Лес и закон
21.11.2023
Лес и закон
30.08.2023
Лес и закон
13.07.2023
Лес и закон
16.05.2023
Лес и закон
17.11.2022
Лес и закон
17.11.2022
Лес и закон